"Киногид извращенца" Жижека

Высокий бородач с нервным тиком и забавным восточно-европейским акцентом вещает на фоне мусорных баков из фильма "Чужие среди нас" Джона Карпентера, садится вместо Де Ниро за руль в "Таксисте" Мартина Скорсезе, оказывается двойником Бэтмана в "Темном рыцаре" и покрывается инеем, наблюдая за развязкой трагедии в "Титанике" Джеймса Кэмерона из спасательной шлюпки. Словенский философ Славой Жижек путешествует из картины в картину, а также устраивается поудобнее в кресле с котиком на коленях, чтобы объяснить, как кино отражает устройство социума и программирует его.

И "Киногид извращенца", и новая лента "Киногид извращенца: Идеология" ("The Pervert`s Guide to Ideology") свидетельствуют не столько о любви словенского философа к кино, сколько о любви к провокационным умозаключениям. В новом опусе Жижек начинает с разбора карпентеровских "Чужих среди нас", в которых окружающая жителей капиталистического мира реклама оказывалась инопланетной пропагандой. Надев специальные очки, герой видел, что за яркими картинками скрываются черно-белые призывы: "Подчиняйся", "Потребляй", "Спи", "Воспроизводи", "Смотри ТВ". Это идеальный материал для разговора об идеологии в кино, от которого удобно перейти к разбору рекламы газировки, но Жижек, разумеется, метит дальше.

Не он первый придумал разбирать "Титаник" с точки зрения классовой борьбы, но именно он заходит дальше прочих: согласно построениям вольного марксиста, в фильме Кэмерона не просто противопоставляются хорошие обитатели нижних пролетарских палуб мерзким капиталистам с верхних этажей, но на другом, скрытом уровне утверждается мировой порядок, согласно которому бедный неизбежно идет на корм рыбам ради спасения богатого. И примиряет зрителя с этой мыслью, которую он в момент просмотра не осознает, но которая поселяется в его голове, любовная история, сказка.Так, герой Ди Каприо должен утонуть ради героини Кейт Уинслетт.

Жижек сыплет примерами, перескакивает с фильма на фильм и с темы на тему, наращивая скорость и парадоксальность переходов и выводов. Для любителей популярной философии и киноведения, балансирующего между развлекательностью и сложностью, это идеальный аттракцион. Но идеальным его делает не качество философской работы Жижека, а его артистический (в широком смысле) талант. Вряд ли этот фильм, в котором сложно уследить за ходом мысли автора, смог бы удержать зрителя, если убрать из него экспрессию речи, акцент и хаотические движения рук. Жижек подобен наперсточнику: за его игрой можно с интересом наблюдать, но было бы ошибкой поверить ему и всерьез следить за этими движениями, чтобы поймать его за руку.